[erro-tick]

Предупреждения: я всё забыл. Я забыл канон, насколько вообще можно забыть канон, и, как ни грустно, свой фаннон я тоже забыл, но вот его надеюсь вспомнить. Кроме того, я не читал мангу вообще, так что все факты, которые я знал и знаю, взяты из аниме. Если что-то там кардинально поменялось в следующей арке - упс. Я давно, очень давно не писал фанфиков, так что после редактуры это перестало быть прямо мерзким комочком, но тем не менее всё ещё не идеально.

Заявка: 3318. Кёя теряет зрение, Рёхей обещает всегда быть рядом.

Название: Съеденное сердце
Автор: Эрро Тикк
Бета: нет
Пейринг: TYL!Рёхей/TYL!Хибари (или TYL!Хибари/TYL!Рёхей)
Жанр: романс
Рейтинг: G
Предупреждения: скорее всего - ООС всех подряд, лёгкая немотивированность. Не могу точно оценить.
Размещение: с разрешения автора
Диклеймер: персонажи не мои, а Амано

Рёхей, пожалуй, лучше других знает, что Кёя - не железный. Нет, сила воли у него, конечно, экстремальная, и кажется, что этого достаточно, чтобы сделать Хибари неуязвимым, но Рёхей знает, что это не так. Он видел, как Хибари пропускает удары, видел, как его тело сминает металл, вламывается в бетон или убийственно твёрдую землю, как отказывается подчиняться своему владельцу. Всегда, когда подобное происходило, Сасагава ощущал прилив беспокойства, но каждый раз Кёя всё равно заставлял тело подчиниться и продолжить бой. И всё-таки все эти сцены, короткие, редкие, не стоящие упоминания, дают Сасагаве точное знание, которое, кажется, ускользает ото всех остальных: Хибари - не железный. Вот только знания оказывается очень мало для того, чтобы быть готовым к тому, что происходит.
Всё, кажется, развивается по привычному сценарию: Хибари встаёт, умудряясь выглядеть даже более устрашающе после того, как был опрокинут чужой отчаянной атакой, идёт неторопливо в сторону своего последнего противника, имевшего неосторожность нанести не смертельный удар Хранителю Облака Вонголы, и Рёхей, бросая короткий взгляд ему в спину, возвращается к собственному поединку. Где-то на верхних этажах Такеши защищает Гокудеру, который колдует над миниатюрным взрывным устройством, а здесь, внизу, все остальные рассредоточены по стратегически важным пунктам, чтобы не дать основным вражеским силам добраться до них двоих. Рёхей больше не собирался отвлекаться, но что-то в мельком увиденной картине не даёт ему покоя, так что он решается повернуть голову в сторону Хибари и тут же пропускает удар в челюсть, но из колеи выбивает не это. Рёхей так часто видел Хибари на тренировках и в бою, что даже мимолётного взгляда хватает, чтобы понять: что-то действительно не так. Слишком размашистые движения, едва заметная неуверенность в шагах. Рёхей пропускает ещё один удар, когда Хибари наконец расправляется со своей жертвой и оборачивается к нему. От открывающегося зрелища у Сасагавы подкатывает к горлу тошнота и ощутимо холодеют руки. Теперь он уже не церемонится, в несколько ударов отправляя противника в нокаут и делая шаг навстречу Хибари. В первый момент ему кажется, что у Кёи вообще нет лица. Сплошное кровавое месиво. Намокшая чёлка липнет к нему, кровь залила шею, пропитала рубашку и пиджак. Не к месту думается, что подобный беспорядок в одежде вызвал бы раздражение Хибари, если бы тот мог его увидеть. Сасагава успевает вовремя, чтобы подхватить тяжело оседающего на землю Кёю, всматривается в его лицо, пытаясь понять, насколько действительно сильны повреждения: наверняка Хибари и со смертельной раной мог бы сражаться дальше, а любые раны на лице так кровоточат, что никогда не разберёшь, насколько всё серьёзно на самом деле. Рёхей осматривается, пытаясь оценить ситуацию и решить, может ли он отвести Хибари к машине. Даже дорожная аптечка сейчас была бы кстати. Но не успевает он принять решение, как гремит взрыв.
По плану, взрыв должен был быть очень точно направленным и очень слабым. Вывести из строя нужную аппаратуру - и всё. Минимум жертв, максимум пользы. Тем не менее, сотрясается всё здание, и Рёхей не знает, что случилось наверху, связь обрывается мгновенно. Сасагава хмурится, думая, что вечно ото всех этих игрушек никакого проку, но всё равно начинает бубнить в микрофон, стараясь дозваться хоть кого-то из своих. Когда не получается, он решает, что в любом случае теперь уже стоит выбираться, направляется к единственной двери, буквально неся Кёю на себе, но та оказывается заперта. Сасагава не на шутку удивляется, сгружает свою ценную ношу рядом и с упорством, нашедшим достойное применение, пытается выломать дверь. Он пробует самые разные удары, пока и плечо, и кулаки не начинают ощутимо болеть, но дверь не поддаётся ни на миллиметр, и до Рёхея доходит, что её, похоже, засыпало с той стороны.
- Хибари, - негромко зовёт Рёхей, но тот не отзывается. Чего и следовало ожидать.
- Экстремально хреново, - констатирует Сасагава, упрямо сводя брови.
Рёхей садится рядом, берёт руку Хибари, прижимая пальцы к запястью, биение чужого пульса успокаивает - не то, что Рёхей вообще мог предположить, что Хибари... слово "умер" даже в мыслях настолько не соотносится с грозным Кёей, что Сасагава как-то и не заканчивает их. Он протягивает руку, отводя чёлку с изуродованного лица, и всматривается. Воды бы, отмыть, понять, что к чему. Рёхей, за неимением чего-то более подходящего, отрывает рукав от собственной рубашки и очень осторожно начинает оттирать кровь с лица Хибари. Хорошо хотя бы то, что кровь остановилась сама. Когда Рёхей случайно касается самой раны, Кёя тихо стонет, видимо, не приходя в сознание, и Рёхей отдёргивает руку поспешно:
- Извини-извини, - бормочет он, словно Кёя его слышит.
Он отстраняется, думает, что нужно перевязать раны в любом случае. Рубашка идёт в ход целиком. Рёхей тихо приговаривает, пока перевязывает Хибари:
- Ну-ну. Всё нормально, - жёсткие пальцы то и дело поглаживают Кёю по уцелевшим участкам кожи, словно стараясь прогнать боль и принести исцеление - Это всё пройдёт. Шамал за тебя возьмётся, будешь, как новенький. Ты экстремально быстро встанешь на ноги.
Сасагава просто не может поверить, что Хибари получил какую-то необратимую травму. Да, он не железный, но такого просто не может быть. Не в этой вселенной. Не с этим человеком. Никак. Поэтому Рёхей всё приговаривает что-то вполголоса, сам не особенно вдумываясь в слова, которых Хибари и не слышит, в общем-то.
- Ну, а если что, я всегда буду рядом. Помочь там...
- Сасагава, - Рёхей в буквальном смысле прикусывает язык и чертыхается от боли, когда внезапно слышит это произнесённое сквозь сжатые зубы слово.
Судорожно вспоминает, что успел наговорить, и прикидывает, с какого момента Кёя мог его слышать. "С любого", - понимает он, и по спине пробегает холодок. С чего он вообще решил, что тот без сознания?
- О, вот ты и пришёл в себя, - преувеличенно бодро комментирует он, продолжая свою работу и улыбаясь, пусть даже Хибари этого не видит.
- Избавь меня от своей болтовни, - несмотря на то, что слова Хибари даются с явным трудом, тон совершенно спокойный. Впрочем, против перевязки он не возражает, и вообще, стоит Рёхею замолчать, как его и просили, снова кажется провалившимся в беспамятство. Не может живой человек в такой ситуации делать вид, что ему не больно. Рёхей только вздыхает. Он знает: Хибари и не такое может.
Их находят довольно скоро, кое-как разбирают завал настолько, чтобы вытащить обоих. Разгребать остальное и забирать оставшихся в помещении людей - уже не забота Вонголы. Рёхей в полном порядке и придерживает Хибари, которого в вертикальном положении держит только яростная ненависть к тому, чтобы быть беспомощным. Даже на Сасагаву он старается практически не опираться, пока они добираются до машины. В машине же при виде них мгновенно стихает спор между Такеши и Гокудерой. Им обоим тоже досталось, но слишком уж шокирует вид раненого неуязвимого Хибари, поэтому весь путь до базы проходит в столь любимой им тишине. Кровь постепенно просачивается через наложенную Рёхеем повязку, лицо Хибари застывает неподвижной маской, а Рёхей то и дело поглядывает на Кёю, но по тому не понять, насколько всё серьёзно.
Хибари быстро оправляется. Точнее, он, как Рёхей и обещал, быстро встаёт на ноги, но несмотря на всё, чему его подвергали медики Вонголы, под предводительством мрачного и собранного на сей раз Шамала, сохранить зрение Хибари не удаётся. Уже через несколько дней он покидает больничное крыло, ещё через неделю начинает тренироваться. Не снимая бинтов, закрывающих всю верхнюю половину лица. Рёхей пытается помогать, ходить с ним по базе, заново знакомя с привычными коридорами, но Кёя очень быстро перекладывает все обязанности со зрения на другие органы чувств, и всем своим видом показывает, что в провожатых не нуждается. Кажется, только внимательнее становится - теперь подобраться к нему незамеченным становится и вовсе невозможно. Впрочем, Рёхей точно знает, что настоящим восстановлением здесь и не пахнет. Хибари, до того прохладно относившийся к спаррингам, тем более, с травоядным, теперь маниакально тащил его в зал для тренировок при каждой удобной возможности. Заставлял драться всерьёз и пропускал, пропускал удары. Это раздражало его. Разжигало неутолимую и всепоглощающую ненависть. Но сдаваться Хибари не собирался.
Проходит несколько месяцев, прежде чем Хибари признаёт, что восстановить прежний уровень без зрения он не сможет. Он никому ничего не говорит, особенно тщательно избегая Сасагаву, и вскоре просто отбывает к себе "в резиденцию". Ни прощаний, ни предупреждений.

Хибари даже удивлён, что Рёхей не бросается вдогонку. В первые дни он напряжённо ждал, что тот заявится буквально сразу, и жалел, что выдал местоположение своего жилища. Тем не менее, день за днём никто не появляется на пороге, только верный Кусакабе всё так же сопровождает Кё-сана в его добровольном затворничестве. И вот, когда Хибари уже перестаёт думать обо всех этих травоядных, и о Рёхее в том числе, ему наносят визит.
Лёгкая походка, запах дорого парфюма, тихое, вполне мелодичное мурлыканье.
- Глупый, глупый мальчик, и почему ты не обратился ко мне сразу?
Хибари теперь сложно застать врасплох, он даже не поворачивая головы следит за чужими перемещениями, будучи готовым ко всему. Незваного гостя он услышал, едва тот переступил порог, стараясь не попасться на глаза Тетсуе, но он понимает: если бы Солнце Варии действительно старалось быть незаметным, у него бы это получилось.
- У тебя есть два варианта, мой сладкий, - тем временем мурлыкает Луссурия, кружа вокруг Кёи.
Вдруг голос оказывается совсем близко, над самым ухом раздаётся интимный шёпот:
- Поехать со мной по доброй воле или быть похищенным. Что ты выберешь? М?
Хибари как наяву видит эту гаденькую улыбочку, которая кривит губы чёртова извращенца, но в реальности он может полагаться только на слух. Тонфа - красноречивее любых слов. Луссурия смеётся, играя в прятки со "слепым котёнком", как он уже успевает назвать Хибари, но тот не даёт сбить себя с толку и вывести из равновесия. Он внимательно слушает, и это чем-то напоминает вдруг бой Луссурии с Рёхеем в самом начале. Только здесь нет ламп, которые можно было бы разбить. Хибари не собирается сдаваться, но для Луссурии исход битвы очевиден. Когда явившийся на шум Тетсуя вбегает в комнату, Луссурия уже только посылает ему воздушный поцелуй, спрыгивая с подоконника наружу. С бесчувственным Хибари на плече.
- И ты хочешь сказать, это было необходимо? - Мрачно интересуется Рёхей, сидящий за рулём, увидев, каким именно способом транспортирует Кёю старший.
Луссурия только довольно смеётся, поглаживая наливающийся чернотой синяк на скуле Хибари.
- Поверь, это было куда быстрее, чем уговаривать его, сладкий.
Вообще-то, Рёхей верит, но брови хмурит всё равно осуждающе. Он теперь уже неплохо знает Луссурию, и понимает, что вряд ли именно эта причина сподвигла его воспользоваться подобным методом убеждения.

Раньше Рёхей никогда не интересовался, что у его самопровозглашённого учителя под очками, а Луссурия не расставался с ними даже во сне и не горел желанием распространяться на эту тему. Теперь, когда он пусть всего на пару секунд, но был удостоен того, чтобы Луссурия при нём приподнял очки... В общем, он понимал, что если и этот человек не сможет помочь Кёе, то этого не сможет уже никто. Правда, Сасагаву несколько раздражает, когда в зеркальце заднего вида он замечает, как Луссурия рассеянно поглаживает Кёю по волосам. Тот перехватывает взгляд, улыбаясь уголком губ:
- Не бойся, сладкий. Для тебя я оставлю его в живых.
Рёхей думает, что вообще предпочёл бы, чтобы мужчина держал руки подальше от Хибари, но молчит.
Рёхей не отходит от Хибари ни на шаг все те месяцы, что тот проводит в особняке Варии. При всём уважении, Луссурии он не доверяет, особенно после того, как внял его уговорам и отпустил в одиночку к Хибари, и контролирует каждый его шаг, если этот шаг сделан неподалёку от Кёи. Мужчина только смеётся и предлагает непристойности, но в остальном ведёт себя, можно даже сказать, профессионально.
- Никогда не выхаживал людей, - признаётся он, прижимая палец к щеке и глядя на лежащего на койке Хибари, - Обычно я свои умения использую, чтобы делать людей совершенными, а не чтобы их уродовать.
Сасагава понимает, что Луссурия не вполне нормален, но выбора нет. Это "уродование" возвращает Хибари в нормальное состояние.
Тот сначала вообще отказывается разговаривать с Рёхеем. Мало того, что Сасагава вынудил его однажды привезти своё бесчувственное и едва живое тело домой, мало того, что после этого стал наведываться к Хибари, как будто кто-то ему позволил, так теперь он ещё и "пригласил друзей". Кёя просто игнорирует его, потому что не может справиться со всеми теми мыслями и чувствами, которые у него вызывает совершенно идиотский поступок этого безголового боксёра. Проходит довольно много времени, наполненного бесконечным постельным режимом, манипуляциями Луссурии и - голосом Сасагавы, который упорно читает Кёе какие-то книги, сидя рядом, считая, видимо, что иначе тот с ума сойдёт со скуки, когда Хибари впервые заговаривает с ним, спокойно цедя всего одно слово:
- Убирайся.
Рёхей делает какой-то жест, шуршит ткань, но Хибари не знает, что именно это за жест.
- Я же сказал, что буду рядом.
Хибари чуть кривит губы, показывая своё отношение к идиотскому поведению Рёхея и снова надолго замолкает. Но после этого очень медленно, очень постепенно, он снова начинает, по крайней мере, признавать существование Сасагавы в этом мире. Порой даже отвечать что-то на его болтовню и чрезвычайно эмоциональные комментарии к книгам.
Злиться же на Луссурию смысла вообще никакого. Тот сразу заявляет, что сделает всё, что посчитает нужным, даже если для этого Хибари придётся держать на транквилизаторах, не давая прийти в себя, а гнев и ненависть "сладкого" его вообще не заботят. Он-то хороших отношений с Хибари поддерживать не собирался и не хотел. Так что тот привыкает пропускать мимо ушей все комментарии "мамочки" и терпеть, что бы тот с ним ни делал. Не то, что его чем-то смущает или, тем более, пугает, что упоминая транквилизаторы, Луссурия, явно облизываясь, тут же сообщил, что так как они вообще-то вредны для лечения, то он бы с большим удовольствием обошёлся ремнями или верёвками, а резал бы и вовсе на живую.
Хибари не выдаёт интереса, но у него всё-таки зарождается вопрос, как вообще получилось, что Луссурия смыслит в таких тонких вещах, как операции на глазах. Впрочем, прежде, чем он решает заговорить с ним, Рёхей всё делает за него - спрашивает об этом впрямую во время одного из "терапевтических сеансов". Луссурия смеётся:
- Помнишь, я говорил тебе о чудо-докторе, вернувшем мне зрение? В благодарность, я довёл его до совершенства, а потом вытащил его сердце и съел. С тех пор его умения передались мне.
Хибари только чуть кривит губы, показывая отношение к идиотским шуточкам Луссурии, но Рёхей, судя по звукам, явно верит во всю эту чушь и очень... поражается. Луссурия явно наслаждается эффектом, сколько может, а потом смеётся взахлёб.
- Сладкий, иногда ты меня просто удивляешь, - признаётся он, а потом вздыхает, что, очевидно, должно означать, что вот теперь он скажет правду, какой бы банальной и неинтересной она ни была, - У меня не дрожат руки. Немного теории, очень много практики, в материалах я никогда не был стеснён, вот и весь фокус.
Луссурия продолжает обрабатывать глаза Хибари, так же монотонно объясняя без своих обычных интонаций:
- Не мог же я сидеть в этой больнице годы. Узнал все тонкости ухода и сбежал. Не думал, что это пригодится для кого-то другого, - Луссурия тихо хмыкает, заканчивая процедуры и собираясь уходить. Хибари не представляет, о чём тот только что говорил, и о какой больнице речь, но начинает подозревать, что не так всё хорошо у солнечной мамочки, как может показаться.

Зрение хоть в каком-то объёме возвращается через полгода. Шрамы медленно заживают, бледнеют, помешанный на красоте Луссурия старается, чтобы они были как можно менее заметны. Он же снабжает Хибари очками, сделанными по тому же принципу, что и его собственные, но со вздохом замечает, что пара лет, и Хибари, возможно, их снимет, а вот самому Луссурии такое счастье не светит.
- И, конечно, каждые полгода к сестрёнке на осмотр, - улыбается он, помахивая рукой на прощание.
Рёхей везёт Хибари на базу, чтобы начать тренировки. Кёя спокойно располагается на соседнем сидении и молчит, но с недавних пор это... нормальное молчание. И Сасагава говорит что-то, не особенно задумываясь, не требуя ответа, и это кажется таким привычным, как будто все эти месяцы кому-то из них приснились. Он то и дело посматривает на Хибари и думает, что успел заметить, пока на того ещё не надели эти непроницаемые очки, что даже цвет радужки у того, по всей видимости, не изменился. Он очень надеется, что Луссурия прав, и пройдёт совсем немного времени, прежде чем он сможет в этом точно убедиться.